В.В. Уйба: «По завершении спортивной карьеры человек должен оставаться здоровым»

В.В. Уйба:
«По завершении спортивной карьеры
человек должен оставаться здоровым»

После успешного проведения зимних Олимпийских игр в Сочи руководитель Федерального медико-биологического агентства (ФМБА) России В.В. Уйба рассказал, как осуществлялось медицинское сопровождение атлетов в период соревнований и какие инновационные технологии при этом были задействованы.

– Что удалось сделать агентству за 4 года подготовки к таким ответственным соревнованиям?
– Решение о проведении в 2014 году в Сочи зимних Олимпийских игр было оглашено 5 июля 2007 года. А в 2009 го­ду правительство РФ приняло реше­ние, что медицинским обеспечением Олимпиады займется ФМБА. Перед на­ми стояла задача вывести спорт­сме­нов на пик формы (в плане физического здоровья). Все остальное – это работа Минспорта, тренерского состава и Олимпийского комитета. Также в тот период мы готовили спортсменов для участия в олимпиадах в Ванкувере (2010) и Лондоне (2012).
Когда мы начинали свою деятельность, нужно было решать кадровые вопросы – у нас катастрофически не хватало спортивных врачей: всего 100 сотрудников на почти 10-тысячную российскую сборную. Институт спортивных врачей на тот момент не работал, и требовалось создать систему подготовки и переподготовки докторов, решить вопросы их сертификации, распределить все должностные полномочия. 2 года ушло на подготовку всей этой масштабной организационно-нормативной базы. Параллельно создавалась собственная система медико-биологического сопровождения, потому что использовать чужую – значит заведомо проиграть.
Мы к моменту проведения Лондонской олимпиады обеспечили всю работу с командами: ввели обязательный полномасштабный углубленный медосмотр (УМО), который спорт­смен проходит 2 раза в год. Мы долго объясняли организаторам, тренерам, менеджерам команд, что на УМО необходимо выделить положенное количество времени независимо от учебно-тренировочных сборов. Ведь если мы ставим отметку, что спортсмен готов к соревнованиям, мы несем за это ответственность.
Зато теперь мы можем с большой гордостью подвести итоги полноценного медико-санитарного сопровождения нашей сборной на Олимпиаде.

– Что представляет собой сис­те­ма УМО, чем она отличается от обычной диспансеризации?
– Модель диспансеризации формируется исходя из жалоб, возраста и других факторов, которые влияют на развитие заболевания. Модель УМО совершенно иная: возраст, пол и другие перечисленные парамет­ры не являются решающими. Мы исследуем те функции организма, которые обеспечивают работоспособность, выносливость, готовность выдерживать нагрузки без ущерба для здоровья. Смотрим, с какой нагрузкой спортсмен справляется. Исследуем все системы органов, связанные с жизнеобеспечением: сердечно-сосудистую систему, почки, печень.
В УМО задействовано порядка 30 специалистов. Спортсмен проходит до 20 исследований, по результатам которых мы даем заключение, способен ли он к дальнейшей работе, не приведет ли эта работа к ухудшению состояния его здоровья, не будет ли фатальных осложнений. Основная задача УМО – предотвратить последствия перегрузок, полученных во время спортивной карьеры. По ее завершении человек должен оставаться здоровым.

– Сколько всего сотрудников участвует в медико-био­логи­ческом обеспечении олимпийских и паралимпийских спортсменов?
– В агентстве в настоящее время трудится более 5 тысяч научных сотрудников: это кандидаты наук, доктора, профессора. Все эти специалисты работают также на соревнованиях, в экстремальных условиях.  Мы переориентировали 5 науч­но-исследовательских институтов, которые занимались проблемами адаптации, реабилитации, восстановления спортсменов, созданием медико-биологических субстанций. Наши сборные в полной мере обеспечены медицинским персоналом. Подготовкой российских команд к Олимпийским играм занималось более 800 медицинских сотрудников: врачи, массажисты, психологи. Во время проведения зимних Игр в Сочи было задействовано 127 человек медперсонала: 72 врача, 55 массажистов. Штат укомплектован полностью. Спортсменам была оказана различная помощь, но акцент был сделан на психологическую (раньше на Олимпийских играх больше внимания уделялось массажу и мануальной терапии).

– Какой специальной аппаратурой обеспечивались врачи, сопровождавшие спортсменов?
– У каждого спортивного врача сейчас есть «мобильная укладка», содержащая все необходимое оборудование. Хотя она не очень легкая, ее можно носить в руках и использовать «у кромки поля». При помощи специального оборудования и медикаментов можно снять болевой синдром, отек при травме, а также достаточно быстро и эффективно провести реабилитацию поврежденного участка: сустава, мышцы. На Играх в Лондоне мы отточили все нюансы и тонкости этой технологии, а также исправили все недочеты, чтобы они не помешали нашей работе в Сочи – там мы не могли проигрывать даже в мелочах.

– Как была организована система оказания медицинской помощи? В каком режиме работали врачи?
– Система медицинского обеспечения была сформирована таким образом: первый блок – это врачи сборной, которые круглые сутки следят за здоровьем своих подопечных, ездят на тренировки и соревнования. Второй блок – медицинские цент­ры в олимпийских деревнях, в нижнем прибрежном кластере и в горных кластерах Лаура и Роза Хутор. Вне олимпийских деревень также работали два центра, оснащенные нашими ноу-хау технологиями. В прибрежном и горном кластерах были задействованы мобильные центры, апробированные ранее на Универсиа­де в Казани.
Вся эта медицинская армия за период Игр в Сочи приняла на себя 695 спортсменов. Была выполнена 1271 процедура. Каждый спортсмен как минимум 3 раза обратился к нашим специалистам за медицинской или медико-восстановительной помощью. Каждому было проведено как минимум 6 процедур или манипуляций. В общем объеме оказанной медпомощи около четверти – психологическое пособие. При этом было проведено всего 200 процедур массажа.

– С какими травмами чаще всего обращались спортсмены?
– Обычно на соревнованиях по зим­ним видам спорта олимпийцы получают достаточно тяжелые травмы. Мы не избежали и страховых случаев, когда спортсмен выбывает из соревнования без дальнейшего участия. Таких тяжелых переломов было пять, в том числе перелом позвоночника со смещением у Марии Комиссаровой. Остальные травмы связаны с падениями: ушибы и растяжения.

– В каком состоянии сейчас находится Мария Комиссарова?
– Она была переведена в клинику нейрореабилитации в Германии. В мире единицы больниц такого уровня, которые используют сертифицированные высокотехнологичные методы с гарантированным результатом. Завершающие операции проводились в Германии, поэтому реабилитация спортсменки будет проходить там же.
Марию уже высаживают в инвалидное кресло, чтобы проводить реабилитацию в сидячем положении. С ней каждый день занимается порядка 10 человек. Объем реабилитационных мероприятий нарастает каждый час. Сейчас основная задача нейрофизиологов, специалистов по восстановительной медицине – как можно быстрее нормализовать прохождение нервных импульсов. С Марией работают и психологи.

– Когда Виктор Ан в связи с трав­мой был исключен из олимпийской сборной Кореи, его реабилитацию в дальнейшем проводили российские врачи?
– Виктор Ан был тяжело травмирован и в силу высокой конкуренции в шорт-треке был сразу выведен из состава сборной. Им занимались не как с членом сборной, а как с рядовым пациентом. Между тем травма была серьезной, поэтому для реабилитации требовался большой объем процедур. Тогда Россия предложила Виктору услуги по реабилитации. Он их принял, после чего была проведена грандиозная комплексная работа по восстановлению спортсмена.
Большинство и наших спортсменов, которые проходят первый восстановительный этап за рубежом, на дальнейшую реабилитацию возвращаются в Россию. Возможности нашего агентства довольно велики. За Виктором и другими травмированными спортсменами закреплены сотрудники, отвечающие за результат.
У каждой команды на Олимпиаде есть комиссар – как правило, это врач, работающий в одной из наших клиник. С ним дополнительно заключается контракт, в котором указано, что он курирует сборную кругло­суточно. Независимо от того, когда произошел какой-то медицинский инцидент, врач сборной звонит комиссару, и тот немедленно привлекает медицинскую команду агентства. Это очень важно, поскольку для пострадавшего спортсмена самое главное – получить помощь в первые сутки после травмы.

– Курировали ли такие специ­алис­ты Евгения Плющенко? Или было неожиданностью, что он снялся с соревнований?
– Евгений прошел УМО, был допущен к соревнованиям. При этом мы прекрасно понимали его состояние, его возможности и то, какие проблемы со здоровьем могут у него возникнуть. Для этого и существует постоянный медицинский мониторинг, в том числе и на Олимпиаде. Предыдущие травмы, естественно, сказались на его здоровье, но на момент начала соревнований не мешали Евгению выступать. Не было необходимости снимать его с Олимпийских игр, что он и подтвердил в командном соревновании. Мы курировали спорт­смена ежедневно, проводили все возможные восстановительные процедуры. Никаких обращений к ФМБА со своей проблемой от Евгения не было, но это не значит, что он не обращался в какую-то другую организацию. Так что состояния здоровья (травмы), из-за которого невозможно участвовать в соревновании, конкретно нами зафиксировано не было.

– В СМИ появилась информация о том, что наши спортсмены использовали ксеноновые ингаляции. Прокомментируйте это, пожалуйста.
– Ксенон – газ, не запрещенный Всемирным антидопинговым агентством (ВАДА) для использования. Возможно, он и применялся. Вопрос не в том, что используется (задействовано много препаратов), а в том, чтобы не применять то, что запрещено ВАДА. Это наш основной принцип.

– Олимпийские игры завершились, но впереди еще Паралимпийские. Как будет осуществляться медицинское обеспечение на них?
– Как и в олимпийской, в каждой паралимпийской сборной имеется система сопровождения: врач, массажист и другой персонал. Мы понимаем, что паралимпийцы – это люди с ограниченными возможностями, поэтому и врачи, которые с ними работают, имеют особую подготовку.
1 марта все медицинские сотрудники возвращаются в Сочи на Паралимпийские игры. Хотя в них будет участвовать меньше спортсменов, меньше команд, медицинские центры продолжат работать в том же режиме, поскольку паралимпийцы обращаются за помощью чаще, чем спортсмены олимпийской сборной. Мы понимаем, что для паралимпийцев нужно создать доступную, комфортную среду. Для этого специально выделен отдельный модуль, автобус с подъемником, чтобы не было никаких проблем с оказанием полномасштабной медицинской помощи передвигающимся на колясках спортсменам.

– Какие инновационные технологии, ноу-хау ФМБА в спортивной медицине использовались при подготовке нашей сборной?
– Самое главное для нас, чтобы технологии не были запрещены, не разрушали человеческий организм, не эксплуатировали человека «в ноль», но при этом были эффективными. Методики, прошедшие апробацию, отрабатываются сначала на вторых-третьих составах. Только когда технологию проверят таким образом и скажут, насколько она эффективна, мы отрабатываем ее на сборных регионов. Если технология результативна, негативные последствия ее использования не наблюдаются, то утверждаем ее. Мы разрабатываем много методик, привлекая Академию наук, но ответственность за результативность лежит именно на нас.
Разработанные нами технологии реабилитации, а также связанные с общей медициной становятся доступными для всех. Но теми ноу-хау, которые улучшают спортивные достижения, мы не спешим делиться, поскольку если они станут общим достоянием, мы потеряет приоритет. А мы хотим быть первыми!
После завершения Олимпиады мы не прекращаем разработку новых технологий. Следующее направление, которое мы осваиваем, – индивидуальное генетическое типирование. Этим сейчас занимаются все передовые страны, но у кого-то получается лучше, у кого-то – хуже. Я думаю, что мы будем лучшими.